Воронеж ясно +5°
USD
92.26
EUR
99.71
Предложить новость
Прямой эфир

Антон Адасинский в Воронеже сравнил спектакль с сексом

17:10 08.06.2018
9 мин
0
2217
Основатель театра DEREVO рассказал воронежским журналистам о своей новой работе,объяснил почему сейчас мало смешных клоунов и с какими трудностями ему пришлось столкнуться как актеру

«Последний клоун на земле»– это новый моноспектакль пластического театра DEREVO. В главной роли – его основатель Антон Адасинский. Он же является и постановщиком этого спектакля. Ее привез в столицу Черноземья Платоновский фестиваль. Воронежцам уже хорошо знакомы проекты театра DEREVO. Однако моноспектакль Адасинского наша публика увидит впервые.

Премьерные показы в Воронеже пройдут 8 и 9 июня. В преддверии премьеры Антон Адасинский дал пресс-конференцию. Как и прошлые встречи с воронежскими журналистами, он был открыт, честно и откровенно отвечал на все вопросы. 20-минутная беседа получилась насыщенной и интересной.

– Мы уже видели разные постановки театра DEREVO, но моноспектакль будем смотреть впервые. Что вас далось тяжелее — работа над постановкой, где вы один, или там, где много актеров?

– Ну, конечно, тяжелее одному, потому что никто тебе не скажет: «Антон, вот это полная ерунда». Ты сам отвечаешь за все. И нет ни секунды уйти за кулисы и отдохнуть. Ты все время на сцене. А с другой стороны ни с кем не общаешься, ни с кем не советуешься, что хочу — то и делаю. Я считаю, что я вырос, как артист. И мне трудно найти партнера, с кем бы я был вровен, что ли. То есть, конечно, такие люди есть, но очень далеко. Хотя одному бывает скучновато на сцене.

– В программке к спектаклю написано, что ваша постановка призывает запретить людям жить без смеха. А где черпать оптимизм в повседневной жизни?

– Я не знаю. Чем хуже, тем я больше ржу. Смех штука — загадочная. До сих пор нерешеная, потому формирование гортани для смеха и для плача — они одинаковые. И рыдание, и хохот — это одинаковый импульс физический. Эмоционально посылы разные. А на выходе получается одно и тоже. Это смех сквозь слезы или слезы счастья. Поэтому я смеюсь не только потому,что хочу смеяться , а потому что я защищаюсь, чтобы не видеть, и не слышать, и не чувствовать. Это моя форма щита. Чего и вам советую. Все, что происходят в мире, нас делает такими тяжелыми людьми, поэтому нужно искать защиту. Я сам себя радую, сам себе рассказываю анекдоты и сам их придумываю, собственно.

– Как думаете, почему сейчас много несмешных клоунов?

– Ну бездарные, ну что делать? Потому что они учились, а клоунаде никто не учит. Никто из великих не учился. Потому что это форма жизни. Ты везде, в любом месте, в любой компании должен быть «зажигалкой» такой. Устал ты или нет, плохо тебе или хорошо — всегда. Ты должен работать и быть клоуном. Это очень важно. А все остальные, кто живет тихой жизнью, создают номера и выходят на сцену… Ну да. Бываяют всякие клоуны. Но не будем о плохом. У нас есть великие клоуны в России, которых нужно помнить. Их нет в живых, но они замечательные. Енгибаров, например.

– Если верить анонсу спектакля, то там есть тема самопожертования актера и самолюбования. В актерской среде вы чего больше замечаете?

— Самолюбования там нет, наверное. Хотя я люблю это, — улыбнулся Адасинский. – Такие это гранитные слова. Я все перетанцевал в своей жизни, все переплясал, начиная с Кировского балета (прим. ред сейчас Мариинского), учился в Японии буто, все модерны, бальные тампы и пр. Много занимался театром, читал, учился, потому что понимал, что невозожно работать в театре, даже будучи хорошим танцором, не умея перевоплощаться. И вот я много лет плясал и выступал и, в конце концов, я понял такую вещь. Раньше были люди пооткрытие. Они, конечно, приходили с авоськами проблем, ставили и сидели такие: «Давайте меня лечите». И они поедали меня. Это такой «секс». Очень сложный процесс между отдавания публики себя. И это было очень легко, мы работали и плавали в общем бассейне чувств. С публикой всегда это было. Был катарсис. Такой какой-то мистический оргазм. А сейчас бывает, что невозможно пробиться. Приходит такая стена. Потому что очень тяжело сейчас людям. Требуется минут 15, чтобы пробиться сковь эту стену. Зритель весь груженный другими делами, а мне его нужно выключить. Это тяжело. Поэтому вот это как раз самопожертование. Энергетики требуется просто больше. И потом бывает, что лежишь пластом. Ты отдал все, все случилось, но людям становиться труднее отдавать обратно. Поэтому это слово — «самопожертование» стало актуальным.

– У вас довольно специфический образ жизни, который определен тем, каким вам нужно быть на сцене. Вы говорили, что ограждаете себя от лишней информации. С годами это меняется?

Усложняется. Потому что даже те упражнения, которые делались по щелчку, вливались в тело и сердце. Сейчас над этим нужно больше работать. Потому что, как я уже сказал, напряжение полей вокруг немеренное. Оно уже никем не измеряется. Вы не пробовали жить на 1 этаже? Раньше они были, но сейчас оттуда все съехали. Потому что нереально спать горизонтально в кровати, когда мимо тебя несутся сумасшедшие. Поэтому переехали на второй этаж. Чуть повыше. Потом на третий — к птицам, к небу. Это факт. На нас уже крест можно на всех поставить. Мы уже убитые, груженные, сделанные люди, нас уже не изменишь. Но и здесь есть подрастающее поколение. И мы не имеем права закрывать глаза, что их грузят также. Что они могут стать гопниками — это уже здесь. Это нужно как-то учитывать. Прилагайте усилия, чтобы ограничить детей от туфты, которая происходит. Никто не контролирует, что в песнях поется, что из радио доносится.

Дарья ШИПОВСКАЯ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Оставляя комментарий, вы соглашаетесь с правилами общения на сайте tv-gubernia.ru. Чтобы отслеживать ответы и реакции пользователей на ваши комментарии, необходимо авторизоваться.

Самое читаемое

Читайте также

Все новости

Последние комментарии

page load time: 0,23363208770752