Воронеж ясно +1°
USD
91.98
EUR
100.24
Предложить новость
Прямой эфир

Актриса Алла Демидова в Воронеже: «Если тебя приглашает поработать такой режиссер как Васильев, тут и из гроба встанешь»

10:37 17.06.2018
13 мин
0
2771
Создатели постановки «Старик и море» рассказали о том, с чего начиналась работа над 2-часовым перформансом, как удерживать внимание зрителя все это время и заставить прожить историю хэмингуэевского героя от начала и до конца

15 и 16 июня на сцене ВКЗ жители столицы Черноземья могли увидеть спектакль «Старик и море», поставленный одним из самых известных режиссеров современности режиссером Анатолием Васильевым к 100-летию со дня рождения Юрий Любимова. Спектакль идет почти 2,5 часа и все это время на сцене один человек – актриса Алла Демидова, которая читает текст Хэмингуэя и от этого действа невозможно оторваться. О том, как и с чего начиналась работа над 2-часовым перформансом по великому тексту Эрнеста Хемингуэя, можно ли заставить каждого зрителя прожить историю хэмингуэевского героя и при этом на всем протяжение удерживать внимание создатели спектакля рассказали воронежским журналистам.

Вы достаточно редко играете спектакль «Старик и море» в иных пространствах, помимо театра Вахтангова. Приходится ли вам настраиваться на новые пространства и меняет ли пространство сам спектакль?

Демидова: Для меня самое главное, чтобы было хорошо слышно. Это все. Естественно, всегда есть какие-то трудности. Но это трудности технического характера.

Васильев: То, о чем вы говорите, относится к восприятию, а не к самому действию. Действие не меняется. Конечно, есть согласование человека с живым пространством самого зала. Это естественно, это входит в профессию. Всякий раз приходится ставить инсталляцию в новый объем. Часто бывают сложности, но они решаемы. Я не собираюсь играть в тех залах, в которых играть нельзя. Эта вещь не кастрирует, не приспосабливается. Она требует определенного объема, определенного масштаба.

Сразу ли вы понимали, что спектакль будет таким как мы его увидели или у вас были поиски, пробы?

Демидова: Любую работу очень тяжело начинать. А тем более работу с таким громадным текстом. Но мы встречались каждый день, разминали текст и постепенно он уложился. У меня изначально нет результата, к которому я иду. Хотя…С Раневской было иначе. У меня от текста отделился фантом. При чем очень не похожий на все, что я видела раньше в «Вишневом саде». Меня видимо зацепили какие-то фразы. Вот тогда я видела этот результат и надо было идти к нему и осваивать. Но в данном случае этого не было.

Васильев: В юности я работал на научно-исследовательском судне, поэтому знаю океан не как турист, как человек, который плавает в воде, гораздо глубже. Я это прожил. Отчасти поэтому замысел произведения у меня появился давно: изначально «Старик и море» представлял перформативное действие актера-мужчины в лодке. У меня был эскиз: мачта, человек в лодке, море. Был образ: огромная площадь океана из шелка, подстеленная под эту лодку. И было решение, которое позволило найти финальный образ. Он пришел из тех времен, когда я пытался найти ключ к образу Треплева из «Чайки». Мне представилось, что он играет на фоне пейзажа, нарисованного пейзажа, который медленно поднимается и за ним скрывается точно такой же пейзаж. Мне казалось, что это очень хорошо изображает историю. Так вот, когда мне поступило предложение поработать над спектаклем «Старик и море», я ясно себе представлял, что должно происходить в тех или иных сценах, как это должно выглядеть в целом. Но мне казалось, что нужно не соединять само произведение с перформансом, с кинетикой, стенографией, которая идет за текстом и речью. Это была еще одна идея: раздельность перформанса и речи. Потому что вначале я хотел соединить и поместить это все в одну лодку. Но вышло наоборот.

Демидова: Нашему зрителю нужно ко многому привыкать. Хорошо, что через подобные фестивали обрушивается другая культура, другой взгляд. Ведь на Западе очень много читают текстов. Я помню как я сидела в Париже и смотрела на старую актрису, которую я никогда раньше не видела – с такими наклеенными ресницами – она читала текст о том, как подруга умирала от рака. Я тогда первый раз услышала чтение. Это другой жанр, более музыкальный, по сравнению с нашим, сюжетным.

Алла Сергеевна, не смотря на то, что все два часа на сцене вы сидите, вы тратите очень много энергии. При чем выходит мужская энергия, именно мужчину мы видим. Есть ли у вас ритуал подготовки к спектаклю и как вы восстанавливаетесь после этого?

Демидова: Все приходит с опытом. Если бы я не играла древнегреческие трагедии – Медею, Федру – которые требуют голосового диапазона от верхних о нижних нот, было бы очень сложно, практически невозможно. Вы бы заснули на 5 минуте, а может и раньше. Потом – это чтение, но если бы я говорила наизусть, зритель бы считал, что «она играет». А так как это чтение, это дает некое отстранение. Хотя иногда, сказать по правде, я и чувствую себя таким Сантьяго. Где-то во второй половине текста. Я не чувствую мужчина или женщина, здесь нет пола. Если мы говорим о технике: ниже или выше голос. Но если бы не было голосового распада – это была бы текстовая каша, в которой бы вы запутались. Там пришло в голову, что это такое аргентинское танго. Может это немножко искусственный прием. но чисто технически только так и можно делать, иначе это будет просто дикторское чтение. Что касается восстановления: усталость идет накопительная. Я очень мечтаю, как поеду в отпуск со своим мопсом, и примерно недели две не буду ни с кем разговаривать. А потом на меня навалится тоска и одиночество и я выстрелю в Москву.

Анатолий Александрович, вы много ставили и в России, и в Европе. По актерской природе какие вам артисты ближе?

Васильев: Хорошие мне артисты ближе, плохие – дальше. А это дальше – все равно где они находятся. С плохим материалом ничего не сделаешь. В таком случае режиссер превращается в воспитателя, а театр в колонию, а я так работать не хочу. С хорошим актером работать приятно и очень мучительно работать педагогом. Очень мучительно.

Музыка в спектакле – очень важная часть и, может быть, она даже договаривает то, чего нет в постановке. Музыка Владимира Мартынова – она специально писалась для этого спектакля и как сложились отношения с этим композитором?

Васильев: Мы с Владимиров начали работать в 1995 году, наверное. Мы сделали с ним несколько вещей. Нас связывает судьба и Юрий Любимов. Как обычно это и происходит в нашей биографии, нам понадобилось две встречи по часу, чтобы обменяться материалом, композицией, структура и устройство этой композиции в адаптации, которую я уже сделал. Владимир записал это произведение с ансамблем Татьяны Гринденко (прим. ред. – Опус Пост). Я впервые услышал это произведение в зале, когда мы прикидывали декор, думали, что можно делать с тканями, сетками, лодками. И тогда я не знал, что с ним делать. Оно довольно непростое для театра. Но когда Алла Сергеевна записала основной текст с акулами, я точно знал где это произведение будет стоять. Я пригласил Мартынова на прогон и он сказал: «Отлично». Я сейчас вам не расскажу того, что бы вы хотели услышать. то не мучительная работа, это родство другого порядка.

Алла Сергеевна, вы одна из немногих представителей кино, кто не стал критиковать фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой». В чем на ваш взгляд важность этой картины для нашего кинематографа?

Демидова: Я не знаю, важен он или нет. Он неплохой. Высокий останется в истории нашей культуры. О нем будут снимать фильмы, потому что в его биографии много интересных фактов. В этом случае его последний год вспомнили именно так. Почему нет? Единственное. Я бы не стала делать Безрукову этот ужасный грим. Все равно он не похож. Он очень хороший, точно чувствующий актер, и как бы странно это не звучало, без грима он был бы похож больше.

Анатолий Александрович, а как вы считаете, актерская природа Аллы Сергеевны изменила текст Хэмингуэя?

Васильев: Аллу Сергеевну трудно изменить, а вот она может изменить кого угодно, тем более текст. У Демидовой очень сильная харизма.

Демидова: Я в таком возрасте, когда работать совершенно не хочется. Я же не мазохист. Но нечасто Васильев предлагает работу. Тут и из гроба встанешь.

Васильев: Знаете, я против того, что спектакли делаются быстро. Не успевает роль отложится внутри, в инстинктах, во внутреннем составе. В нашем случае прошло время и он лег, он более наполнен, сейчас можно не волноваться.

Алина ПОЛУНЧУКОВА

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Оставляя комментарий, вы соглашаетесь с правилами общения на сайте tv-gubernia.ru. Чтобы отслеживать ответы и реакции пользователей на ваши комментарии, необходимо авторизоваться.

Самое читаемое

Читайте также

Все новости

Последние комментарии

page load time: 0,21860599517822